Библиотека
Исследователям Катынского дела

Советские предложения игнорируются

Советское правительство отчетливо представляло себе опасность политики западных держав для дела мира в Европе. Оно было готово принять эффективные коллективные меры для борьбы против агрессии, но оценивало обстановку реально. 11 августа 1938 г. НКИД писал дипломатическим представительствам СССР в Праге, Берлине, Лондоне и Париже: «Мы чрезвычайно заинтересованы в сохранении независимости Чехословакии, в торможении гитлеровского устремления на юго-восток». Однако западные державы «не считают нужным добиваться нашего содействия, игнорируют нас и между собой решают все, касающееся германо-чехословацкого конфликта»1.

По указанию Советского правительства 17 августа 1938 г. полпред в Лондоне И.М. Майский заявил министру иностранных дел Англии лорду Галифаксу, что «СССР все больше разочаровывается в политике Англии и Франции» и считает ее «слабой и близорукой», способной лишь поощрять агрессора к дальнейшим «прыжкам». Тем самым, сказал он, на западные державы «ложится ответственность приближения и развязывания новой мировой войны». Политика Англии и Франции в отношении Чехословакии была охарактеризована полпредом как попытка «обуздать не агрессора, а жертву агрессии». В Праге английские и французские представители, сказал он, «говорят столь громким голосом, что это не без основания воспринимается чехами как явная несправедливость, а в Берлине же говорят столь тихим голосом, что Гитлер игнорирует все их демарши. Мы не можем сочувствовать такой политике и считаем, что судьба Чехословакии в первую очередь зависит от того, сумеют ли Англия и Франция в этот критический час занять твердую позицию против агрессора»2.

Майский заявил 16 августа чехословацкому посланнику в Лондоне, что в случае нападения на Чехословакию СССР «выполнит свои обязательства»3. Аналогичное заявление 17 августа советский полпред сделал и лорду Галифаксу4. В тот же день полпред встретился также с американским поверенным в делах в Англии Х. Джонсоном. Снова подтвердив готовность Советского правительства выполнить свои договорные обязательства, полпред отметил, что Чехословакия является ключом к положению в Центральной Европе. Поэтому «нельзя позволять Гитлеру уничтожить Чехословакию и меры по предотвращению ее уничтожения необходимо принимать немедленно»5.

Советский Союз придавал предотвращению захвата Германией Чехословакии огромное значение. Это соответствовало общему курсу советской внешней политики, направленному на сохранение мира, но одновременно было связано также с конкретными соображениями. Пока существовала Чехословакия, Германии было не так-то просто решиться на нападение, например, на Францию или Польшу. Она была серьезным барьером на пути германской агрессии в Юго-Восточную Европу. Затрудняя германскую агрессию на Восток вообще, Чехословакия была определенной преградой в осуществлении агрессивных планов Германии в отношении СССР. Советский Союз был готов сотрудничать с Францией в деле защиты независимости Чехословакии, оказывать чехословацкому народу всю возможную помощь.

Вполне естественно, что в Чехословакии интересовались тем, каковы реальные возможности СССР оказать ей помощь. Начальник генерального штаба чехословацкой армии генерал Л. Крейчи оценивал их очень высоко: Россия может выставить на поле боя такие же силы, как и Германия, сохраняя при этом достаточно войск и на Дальнем Востоке. Он характеризовал советскую армию как первоклассную, отмечая, что у нее хорошая дисциплина. Численность ее составляет 1,7 млн человек. Обученный резерв насчитывает 8 млн человек. Он говорил, что, по мнению германских специалистов, Советская Россия может немедленно выставить на поле боя 90—100 дивизий, а в течение короткого времени увеличить число дивизий до 240—260; если русская армия очень хороша, то русская авиация исключительная. Военные ресурсы СССР неисчерпаемы. Советский Союз имеет развитую военную промышленность. Техническое вооружение русской армии великолепное. И что самое главное: «СССР хочет оказать нам помощь»6.

Для того чтобы попытаться как-то оправдать предательство Францией своего чехословацкого союзника, французское правительство решило предпринять коварную дипломатическую акцию, надеясь свалить хотя бы часть вины на Советский Союз. 31 августа Ж. Бонне дал французскому поверенному в делах в Москве Ж. Пайяру указания поставить перед Советским правительством вопрос, каким образом СССР сможет оказать помощь Чехословакии, учитывая позицию, занятую Польшей и Румынией. Польское правительство, сообщил при этом Ж. Бонне, категорически заявило, что оно приняло решение «воспрепятствовать проходу советских войск и перелету советской авиации через свою территорию». Правительство Румынии «дало идентичный ответ, но в более сдержанных выражениях»7.

1 сентября 1938 г. Пайяр передал этот запрос В.П. Потемкину8.

Сообщая об этой беседе советскому полпреду в Праге, В.П. Потемкин отмечал, что обращает на себя внимание особое ударение, делаемое Ж. Бонне на затруднения, которые встретила бы военная помощь Советского Союза Чехословакии со стороны Польши и Румынии. По-видимому, подчеркивая эти затруднения, Бонне рассчитывает получить от СССР такой ответ, которым французское правительство могло бы воспользоваться «для оправдания своего собственного уклонения от помощи Чехословакии»9.

2 сентября 1938 г. Ж. Пайяр официально поставил вопрос о позиции СССР и перед М.М. Литвиновым. В связи с этим нарком иностранных дел СССР заметил, что «Франция обязана помогать Чехословакии независимо от нашей помощи, в то время как наша помощь обусловлена французской», и что поэтому «мы имеем большее право интересоваться помощью Франции».

Отвечая затем на вопрос французского представителя, нарком заявил: «При условии оказания помощи Францией мы исполнены решимости выполнить все наши обязательства по советско-чехословацкому пакту, используя все доступные нам для этого пути». «Что касается определения конкретной помощи, — заявил далее нарком, — мы считаем для этого необходимым созвать совещание представителей советской, французской и чехословацкой армий».

Нарком подчеркнул также необходимость «использовать все средства для предупреждения военного столкновения». Он напомнил, что сразу же после аншлюса Австрии СССР рекомендовал созвать совещание представителей государств, заинтересованных в сохранении мира. «Мы считаем, что в настоящий момент такое совещание с участием Англии, Франции и СССР и вынесение общей декларации... имеет больше шансов удержать Гитлера от военной авантюры, чем всякие другие меры»10.

Касаясь упомянутых «затруднений», З. Фирлингер спросил наркома, может ли СССР дать Польше и Румынии в случае прохода советских войск через их территорию гарантию их территориальной неприкосновенности. Нарком иностранных дел СССР ответил, что «это само собой разумеется»11.

Советские предложения были переданы также британскому правительству.

Положение в Европе становилось с каждым днем все более угрожающим. 3 сентября 1938 г. нацисты приняли решение о приведении германских войск в боевую готовность к 28 сентября12. Через три дня английское правительство получило соответствующую информацию13. Принятые Германией меры военного характера все же не означали, что она действительно собирается воевать.

8 и 9 сентября Н. Чемберлен провел совещания так называемых «старших министров», а 12 сентября — заседание правительства, чтобы обсудить дальнейшее обострение положения. Однако ни на одном из этих совещаний и заседаний советские предложения даже не упоминались. Английский историк К. Миддлмас отмечает, что они игнорировались британским кабинетом14.

11 сентября, прибыв в Женеву на очередную сессию ассамблеи Лиги наций, заместитель министра иностранных дел Англии Р. Батлер передал Ж. Бонне, что английское правительство, по-видимому, не согласится на совместный англо-франко-советский демарш15. Когда в тот же день нарком иностранных дел СССР встретился с Бонне, последний ограничился заявлением, что он, мол, передал англичанам советские предложения, но они были ими отклонены. О позиции самого французского правительства Бонне даже не упомянул. «Бонне разводил руками, — сообщал в Москву нарком, — что, мол, ничего сделать нельзя»16.

Советские предложения от 2 сентября, таким образом, не были поддержаны правительствами Англии и Франции. А между тем осуществление этих предложений, предусматривавших как политические, так и в случае необходимости военные меры, могло сыграть важную роль в предотвращении агрессии и укреплении мира. Это не означало, однако, что правящие круги Англии и Франции не были охвачены глубокой тревогой. Вторжение германских войск в Чехословакию могло привести к войне между капиталистическими странами Европы, а тем самым рухнули бы надежды использовать фашистскую Германию как ударную силу против СССР. Вместе с тем реакционные круги западных держав испытывали страх, как бы такая война не повлекла за собой революционные потрясения в охваченных ею странах.

Дело доходило до того, что представители французского правительства стали обращаться к гитлеровцам с призывом учитывать прежде всего общие классовые интересы. Так, французский премьер Э. Даладье во время встречи с германским поверенным в делах 7 сентября подчеркнул, что «по окончании войны, независимо от того, кто окажется победителем и кто побежденным, неизбежно начнется революция как во Франции, так и в Германии и Италии»17.

Английский журналист и историк Л. Мосли с полным основанием отмечает, что французские правящие круги испытывали панический страх перед германской опасностью, хотя французская армия была сильнее немецкой. «Правящая клика, — писал он, — была полностью заражена коррупцией и пораженчеством; мучимые кошмарами угроз со стороны фашистской Германии и опасностью коммунизма внутри своей страны, многие из них все более склонялись к поиску компромисса с Германией в надежде, что с помощью соглашения с национал-социалистами можно будет задушить угрозу красной революции»18.

Было бы неправильно считать, что в Париже недооценивали всю серьезность германской опасности для Франции и значение Чехословакии как военного фактора. Об этом свидетельствует записка начальника генерального штаба французской армии М. Гамелена от 9 сентября 1938 г. Чехословакия, писал он, представляет, с точки зрения Франции, определенный интерес в случае военных действий в Европе. Чехословацкая армия достаточно сильна, чтобы в случае войны отвлечь значительную часть германских войск, тем самым ослабив их силы на Западном фронте. Чехословакия располагает 17 пехотными дивизиями, число которых может быть быстро удвоено, и 4 механизированными дивизиями. Кроме того, Германия вынуждена учитывать удобное расположение чехословацких аэродромов, особенно если страна получит авиационные подкрепления. Оккупация же Германией Чехословакии привела бы к весьма значительному увеличению германского военного потенциала (заводы «Шкода» и др.); способствовала бы захвату Германией также ресурсов Венгрии и Румынии; открыла бы ей выход к портам Черного моря19. Вопреки всем этим соображениям французское правительство готово было принести Чехословакию в жертву фашистской Германии.

Не национальными интересами страны, а узко понятыми классовыми соображениями руководствовались и правящие круги Англии. Открыто об этом, разумеется, не писалось, но, например, в своих дневниковых записях кое-кто из англичан то и дело останавливался на этой проблеме. Так, английский политический деятель Г. Никольсон сделал 11 сентября в дневнике следующую запись после разговора с членом правительства О. Стэнли: «Оливер согласен, что конфликт действительно порожден вовсе не чехословацкой проблемой... В то же время любое упоминание о помощи со стороны России выводит его из равновесиями, глубоко вздохнув, он сказал: «Видите ли, победим мы или потерпим поражение, это будет конец всего того, что мы отстаиваем». Не было сомнений в том, что «мы» для него — это класс буржуазии»20. Аналогичную запись несколько позже мы находим и в дневнике помощника министра иностранных дел Англии О. Харви: «Любая война, завершится она победой или поражением, уничтожит богатые, праздные классы, и поэтому они за мир любой ценой»21.

Таким образом, правительства Франции и Англии не проявляли заинтересованности в сотрудничестве с СССР, чтобы остановить германских агрессоров. Они продолжали придерживаться политики попустительства германской агрессии, лишь бы она была обращена не на Запад, а на Восток.

Примечания

1. АВП СССР. — Ф. 05. — Оп. 18. — Д. 166. — Л. 24.

2. Документы внешней политики СССР. — Т. 21. — С. 436.

3. FRUS, 1938. — Vol. 1. — P. 546.

4. См. DBFP. — L., 1949. — Ser. 3. — Vol. 2. — P. 107.

5. FRUS, 1938. — Vol. 1. — P. 67—68, 548.

6. Документы... советско-чехословацких отношений. — Т. 3. — С. 491.

7. DDF. — Sér. 2. — Т. 10. — P. 900.

8. Документы по истории мюнхенского сговора. — С. 185—186.

9. АВП СССР. — Ф. 059. — Оп. I. — Д. 2021. — Л. 230.

10. Документы внешней политики СССР. — Т. 21. — С. 470—471. Об этом заявлении сразу же были поставлены в известность советские полпреды в Англии, Франции и Чехословакии, с тем чтобы они информировали соответствующие правительства.

11. Fierlinger Zd. Ve službách ČSR. — Praha, 1947. — Dil. 1. — S. 108. Фирлингер отмечал, что Литвинов не упускал ни малейшей возможности для улучшения отношений с Румынией и Польшей, так как от сотрудничества с этими странами зависела эффективность оказания советской помощи Чехословакии.

12. См. ADAP. — Ser. D. — Bd 2. — S. 547.

13. См. Kordt E. Nicht aus den Akten. — Stuttgart, 1950. — S. 279—281.

14. См. Middlemas K. Op. cit. — P. 284.

15. См. Colvin I. Vansittart in Office. — P. 242.

16. Документы внешней политики СССР. — Т. 21. — С. 487—488.

17. ADAP. — Ser. D. — Bd 2. — S. 569.

18. Mosley L. On Borrowed Time. How World War II Began. — N. Y., 1969. — P. 9.

19. См. DDF. — Sér. 2. — Т. 11. — P. 106—107.

20. Nicolson H. Diaries and Letters, 1930—1939. — L., 1966. — P. 359.

21. The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey. — P. 222.

 
Яндекс.Метрика
© 2024 Библиотека. Исследователям Катынского дела.
Публикация материалов со сноской на источник.
На главную | Карта сайта | Ссылки | Контакты