Англия и Франция заводят переговоры в тупик

Английское правительство, не желая соглашения с СССР и будучи заинтересовано в том, чтобы вину за срыв военных переговоров можно было свалить на Польшу, даже не пыталось убеждать в чем-либо польских правителей. Германские войска готовили свой очередной бросок не на Запад, а на Восток, и английские правящие круги считали возможным особенно не беспокоиться. Хотя союз с СССР «с военной точки зрения был крайне необходимым для Франции», отмечал А. Бофр, ибо он был «единственным средством» не допустить войны, для английского и французского правительств переговоры с Советским Союзом были только средством для достижения их истинных дипломатических и стратегических целей. Излагая эти цели, Бофр писал, что Англия и Франция думали во время переговоров прежде всего «о возможном германо-советском столкновении»¹.

Как в Лондоне представляли себе это столкновение, видно из высказываний английского военного атташе в Москве Р. Файэрбрейса: «В будущей войне Германия, напав превосходящими силами на Польшу, захватит ее в течение одного-двух месяцев. В таком случае вскоре после начала войны германские войска окажутся на советской границе. Несомненно, Германия затем предложит западным державам сепаратный мир с условием, что ей предоставят свободу для наступления на Восток»².

Наступило 21 августа, то есть намеченный заранее день очередного заседания военных делегаций трех держав, но никакого ответа на поставленный Советским правительством кардинальный вопрос оно не получило. Более того, английская и французская миссии предприняли попытку снова перенести заседание. И все это происходило в условиях, когда на 26 августа было назначено нападение гитлеровской Германии на Польшу, о чем английское правительство было хорошо информировано³.

Однако советская военная миссия не согласилась на перенос заседания, и оно состоялось. К.Е. Ворошилов сделал на нем заявление, что ввиду отсутствия ответа Англии и Франции на поставленный им кардинальный вопрос «есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР. Ввиду изложенного ответственность за затяжку военных переговоров, как и за перерыв этих переговоров, естественно, падает на французскую и английскую стороны».

Учитывая создавшееся в переговорах положение, глава советской делегации признал, что действительно нет практической необходимости собираться на новые заседания до того, как будут получены ответы от английского и французского правительств. Если будут получены положительные ответы, заявил он, «тогда придется наше совещание собрать как можно раньше»⁴. Это было последним заседанием, так как английская и французская миссии так и не получили от своих правительств положительного ответа на вопрос советской стороны. Таким образом, переговоры зашли в тупик.

22 августа состоялся, однако, следующий эпилог этих переговоров, связанный с изложенной выше уловкой относительно позиции Польши. Глава французской военной миссии Ж. Думенк направил К.Е. Ворошилову письмо с сообщением, что он получил от французского правительства «разрешение дать утвердительный ответ на вопрос, поставленный советской делегацией»⁵.

Посетив в тот же день К.Е. Ворошилова, Ж. Думенк оказался, однако, не в состоянии сказать что-либо вразумительное ни относительно позиции Франции, ни относительно Польши и Румынии. Он не мог ответить даже на вопрос, согласовано ли его сообщение с польским правительством. К.Е. Ворошилов отметил в этой связи, что если бы польское Правительство дало согласие на проход советских войск через территорию Польши, то оно непременно захотело бы принять участие в переговорах. Он подчеркнул необходимость ответа Англии и Франции, согласованного с правительствами Польши и Румынии. «Когда будет внесена полная ясность и будут получены все ответы, тогда будем работать»⁶, — сказал в заключение К.Е. Ворошилов.

Правительства Англии и Франции, а также Польши несут, таким образом, ответственность за провал военных переговоров в Москве. Это признает даже член французской военной делегации в Москве А. Бофр⁷. Английский историк Дж. Хаслэм также констатирует, что англичане и французы, несомненно, «сами виноваты», что «упустили возможность установления сотрудничества с Советским Союзом»⁸.

Как сам ход переговоров, так и отношение к ним правительств западных держав совершенно отчетливо свидетельствовали о том, что Англия и Франция даже тогда, когда до нападения Германии на Польшу оставалось всего несколько дней, все еще строили свою политику в надежде на то, что им удастся прийти к соглашению с Берлином.

Министр внутренних дел США Г. Икес, характеризуя политический курс Англии в тот момент, отмечал в своем дневнике, что Англия давно могла прийти к соглашению с СССР, но она «лелеяла надежду, что ей удастся столкнуть Россию и Германию друг с другом и таким путем самой выйти сухой из воды»⁹.

Западные державы не смогли, однако, направить события в желаемое русло. Агрессивные державы — Германия, Япония и Италия — бросили им перчатку, открыто поставив в порядок дня вопрос о перекройке карты мира в свою пользу. Сотрудничество Англии и Франции с СССР могло остановить агрессоров. Но Запад отверг советские предложения о таком сотрудничестве¹⁰.

Примечания

1. Beaufre, General. Op. cit. — P. 118, 124.

2. ADAP. — Ser. D. — Bd. 7. — S. 22.

3. См. Public Record Office. — Cab. 23/100. — P. 325.

4. СССР в борьбе за мир... — С. 624, 626—627.

5. Международная жизнь. — 1969. — № 11. — С. 108.

6. СССР в борьбе за мир... — С. 631—636.

7. См. Beaufre, General. Drame de 1940. — P. 180—181.

8. Haslam F. The Soviet Union and the Struggle for Collective Security in Europe. — P. 228.

9. The Secret Diary of Harold L. Ickes. — Vol. 2. — N. Y., 1954. — P. 705.

10. В 1941 году, когда Англия в ходе развития событий оказалась в одной коалиции с СССР, который был для нее единственной надеждой на спасение, Галифакс признал в дневниковой записи, касаясь нежелания Англии заключать союз с СССР в 1939 году: «Это было ошибкой; мы не должны повторять ее» (Birkenhead F. Halifax. — L., 1965. — P. 440).