Библиотека
Исследователям Катынского дела

Усиление эксплуатации и закрепощение рабочего класса

Фашистская Германия, будучи раем для монополистов, в то же время являлась настоящим адом для трудящихся. Разгромив профсоюзы и загнав в подполье политические организации рабочего класса — КПГ и СПГ, гитлеровцы тем самым выдали рабочих на полный произвол монополиям. Опираясь на механизм фашистской диктатуры, монополии в огромной степени усилили эксплуатацию трудящихся и лишили их всех социальных завоеваний.

Еще в апреле 1933 года Крупп от имени «Имперского союза промышленности» сообщил Гитлеру план реорганизации немецкой промышленности на основе введения в промышленности принципа «фюрерства», на котором, в частности, должны были отныне строиться и отношения предпринимателя с рабочими1. В соответствии с этим планом ведущих монополий 20 апреля 1934 г. фашистское правительство издало «закон о порядке национального труда». Согласно новому закону, продолжительность рабочего времени, размеры заработной платы рабочих и служащих, наем и увольнение рабочей силы, размеры и порядок взимания штрафов — все эти вопросы подлежали исключительно компетенции предпринимателя, который объявлялся «вождем» предприятия. «Вождь предприятия, — говорилось в законе, — является высшей инстанцией для рабочих по всем производственным вопросам. Рабочие обязаны хранить ему верность»2.

Предприниматели зачастую не только по существу, но и формально возглавляли на своих предприятиях фашистские организации. Монополисты и деятели нацистской партии сливались подчас в одно целое, и трудно было разобрать, где кончается владелец предприятия — капиталист, а где начинается деятель фашистской партии.

«Закон о порядке национального труда» объявил потерявшими силу законы, которые прежде закрепляли права рабочих, завоеванные в многолетней и напряженной борьбе с предпринимателями и буржуазным правительством. Одним из важных завоеваний немецких рабочих в Ноябрьскую революцию 1918 года явилось создание на предприятиях фабрично-заводских комитетов. Институт фабзавкомов был признан буржуазным государством, и в Веймарской республике фабзавкомы пользовались определенными правами при решении производственных вопросов — наблюдали за соблюдением тарифных ставок, оказывали влияние на прием и увольнение рабочих и служащих, более того, даже имели право посылать своих представителей в наблюдательные советы акционерных обществ и промышленных компаний. «Закон о порядке национального труда» ликвидировал фабрично-заводские комитеты.

Лишая рабочих их прав и завоеваний, закон в то же время настойчиво пропагандировал фашистские идеи «социального партнерства» рабочих и капиталистов, их «духовную общность» в процессе производства. Это нужно было для того, чтобы держать рабочих под постоянным неослабным контролем монополий и гитлеровской партии, а также чтобы создать у рабочих определенные иллюзии в отношении их «равенства» с предпринимателями, наличия у них каких-то «социальных прав» и защиты этих «прав» гитлеровским правительством.

Закон от 28 января 1934 г. создал целый ряд новых институтов. Для экономических районов министром труда назначались специальные «опекуны труда», которых хотели представить «беспристрастными посредниками» между рабочими и предпринимателями. На деле институт «опекунов труда» являлся своеобразной фашистской отдушиной, чтобы направить недовольство рабочих в определенное русло. «Опекуны труда» назначались сплошь из крупных капиталистов и их ставленников. Например, член Генерального совета хозяйства Люэр, являясь президентом торговой палаты в городе Франкфурте-на-Майне, одновременно являлся и «опекуном труда» в данном экономическом районе; секретарь концерна «ИГ Фарбениндустри» Клейн являлся «опекуном труда» в Нижней Саксонии.

Под руководством «вождя», то есть капиталиста, на предприятиях создавались «советы доверенных». Число «доверенных» в зависимости от численности рабочих и служащих колебалось от 2 до 10. Выборы «доверенных» проводились таким образом, что в их число могли попасть только верные прислужники предпринимателя.

Выдвигать кандидатов в «доверенные» мог только предприниматель совместно с местным руководителем нацистской партии. Кандидат в «доверенные» должен был «быть готовым в любой момент беспрекословно выступить за национальное (т. е. фашистское. — Г.Р.) государство»3. Наконец, предусматривалось, что в случае если рабочие не утвердят «доверенных», то их без всякого голосования мог назначить «опекун труда». «Совет доверенных» собирался лишь по требованию «вождя» предприятия и единственным «правом» совета являлась возможность обращения к «опекуну труда». «Опекун труда» экономического района Бранденбург в статье под недвусмысленным заголовком «Совет доверенных — не фабзавком» разъяснил рабочим, что «правом принимать решения обладает исключительно лишь вождь предприятия»4. Поскольку, несмотря на все рогатки, рабочим все же порой удавалось выбирать в «советы доверенных» своих подлинных представителей и использовать эти органы против предпринимателей, с 1935 года выборы в «советы доверенных» не производились.

Мощным орудием монополий и фашистского правительства в деле контроля за каждым шагом рабочего и обработки его по линии нацистской пропаганды являлся созданный в мае 1933 года «немецкий трудовой фронт». После разгрома профсоюзов «трудовому фронту» были переданы профсоюзные кассы, газеты, помещения и т. д. Распоряжением Гитлера от 24 октября 1934 г. членство в «трудовом фронте» объявлялось обязательным для всех рабочих и служащих. С демагогической целью образовать «действенное народное и трудовое сообщество всех немцев» в «трудовой фронт» входили и предприниматели5. «Трудовой фронт» был объявлен монопольным представителем интересов всех трудящихся; не допускалось существования каких-либо других организаций, претендующих на такую же роль.

По существу организации «трудового фронта» являлись производственными ячейками национал-социалистской партии на предприятиях, что подчеркивалось тем обстоятельством, что существовавшие до октября 1934 года производственные ячейки фашистской партии были влиты в «трудовой фронт», во главе которого встал фашист Лей. Подчиненные Лею гаулейтеры направляли работу «трудового фронта» на местах. В марте 1935 года «трудовой фронт»

был официально объявлен «организацией, примыкающей к национал-социалистской партии».

Основная цель фашистского «трудового фронта» состояла в том, чтобы притупить классовую борьбу, воспитывать рабочих в духе шовинизма и ненависти к другим народам.

Характерно, что первым шагом «трудового фронта» явилось заключение «гражданского мира» с предпринимателями. 17 мая 1933 г. Лей открыто заявил немецким рабочим, что «только враги могут быть заинтересованы в стачках»6. «Немецкий трудовой фронт, — говорилось в распоряжении от 24 октября 1934 г., — должен обеспечить трудовой мир ... путем создания у рабочих понимания их положения и возможностей их предприятия»7. В докладе Гитлеру в сентябре 1936 года Лей сообщал, что деятельность «трудового фронта» способствовала сокращению числа трудовых конфликтов между предпринимателями и рабочими. «Трудно переоценить, что означает один этот факт»8, — подчеркивалось в докладе.

При помощи «трудового фронта» нацисты стремились поставить под свой полный контроль все категории трудящихся. С этой целью в «трудовой фронт», в отличие от большинства существовавших ранее профсоюзов, была открыта дорога молодежи, женщинам, неквалифицированным рабочим. «Трудовому фронту» было передано профессиональное обучение, он поставил под свой контроль самообразование рабочих, предоставление рабочим и служащим юридических справок и консультаций по трудовым вопросам И т. д.

За счет крупных средств, захваченных у профсоюзов и мобилизованных в качестве членских взносов трудящихся, при «трудовом фронте» был создан ряд подсобных спортивных, культурных, туристских и прочих организаций стой целью, чтобы контролировать и использовать в интересах фашизма досуг трудящихся. Важнейшее место среди них занимала широко разрекламированная гитлеровцами организация «Сила через радость».

Лишив рабочих их боевых организаций, отняв у них социальные права и завоевания, гитлеровцы создали тем самым благоприятные условия для усиления эксплуатации трудящихся. В 1938 году был принят специальный закон, закреплявший 10-часовой рабочий день. Предпринимателям не возбранялось вводить без особой оплаты сверхурочные работы и свыше 10 часов. Широко применялось снижение тарифных ставок. Если раньше рабочий за изготовление определенной детали получал 5 марок, то теперь за ту же работу он получал 3—4 марки. Это подхлестывало рабочих, заставляло их для сохранения прежней зарплаты напрягать все силы.

На крупнейшем химическом комбинате «Лейнаверке» к 1939 году число занятых на производстве рабочих сократилось по сравнению с 1928 годом на 200 человек, в то же время стоимость вырабатываемой рабочими продукции вследствие усиления эксплуатации возросла вдвое9.

Под руководством директора одного из заводов концерна АЭГ Хегнера был создан комитет по изучению условий труда. Этот комитет изучал методы интенсификации труда на наиболее современных предприятиях, а затем фашистский «трудовой фронт» в принудительном порядке внедрял их по всей стране. В 1939 году производительность труда в Германии, главным образом за счет нещадной интенсификации труда, варварской эксплуатации физической и духовной силы трудящихся, возросла на 30% по сравнению с 1932 годом и на 15% по сравнению с 1929 годом10. Число несчастных случаев на производстве возросло за период 1933—1939 годов более чем в два раза.

Это показывает следующая таблица11:

Годы Количество несчастных случаев на производстве Годы Количество несчастных случаев на производстве
1933 929 592 1937 1 799 512
1934 1 173 594 1938 2 006 574
1935 1 354 315 1939 2 253 749
1936 1 527 344

Значительно ухудшилось продовольственное снабжение трудящихся. Придя к власти, фашисты сразу же резко сократили закупки за границей продовольствия, товаров широкого потребления и сырья, необходимого для их изготовления. Вся валюта использовалась для закупки стратегического сырья. Так, сумма, выделяемая для закупки за границей сливочного масла, за один год была сокращена со 106 млн. марок до 70 млн. марок. Если в кризисном 1932 году Германия все же закупила 4,4 млн. т продовольствия, то в 1934 году эта цифра сократилась уже до 3,2 млн. т, а в 1935 году — до 2,9 млн. т12. За период 1933—1939 годов гитлеровцы сократили импорт пшеницы и яиц на одну треть, сала — в три раза. Почти целиком была прекращена закупка за границей кормов, в связи с чем в Германии резко сократилось поголовье скота.

Гитлеровцы широко рекламировали перед немецкими трудящимися свои «успехи» в борьбе с безработицей. Однако причину сокращения безработицы в годы фашистской диктатуры следует видеть прежде всего в объективном развитии германской капиталистической экономики в эти годы. Когда нацисты пришли к власти, низшая точка экономического кризиса оказалась уже пройденной. Германская экономика медленно выбиралась из пучины экономического кризиса, безработица постепенно рассасывалась, снижаясь до обычного в условиях буржуазного государства уровня. Этим обстоятельством и воспользовались гитлеровцы, приписывая себе заслуги в ликвидации экономического кризиса и его последствий, в частности безработицы.

Как же выглядела на деле «борьба» фашистов с безработицей?

26 июня 1935 г. они ввели трудовую повинность для юношей и девушек в возрасте 18—25 лет. Гитлеру принадлежало право по собственному произволу устанавливать как численность молодежи, направляемой в трудовые лагеря, так и срок ее пребывания там. До начала второй мировой войны более 2,5 млн. юношей и около 300 тыс. девушек прошли через трудовые лагеря, где они использовались для строительства стратегических автострад и пограничных укреплений13. Одновременно в трудовых лагерях молодежь проходила первоначальную военную подготовку.

Свыше 300 тыс. безработных гитлеровцы предоставили в распоряжение юнкеров и кулаков в качестве так называемых «сельскохозяйственных помощников», а по существу даровых батраков.

Содержание безработных гитлеровцы целиком возложили на плечи трудящихся, занятых на производстве. В 1933 году фашистское правительство ввело новый добавочный трехпроцентный налог на заработную плату. Одновременно каждый предприниматель призывался дать работу определенному количеству безработных: повышение расходов на зарплату он компенсировал суммами из кассы так называемой «помощи безработным», существовавшей как раз за счет нового налога на трудящихся. Ставки новых рабочих лишь незначительно превышали пособие по безработице, которое они получали раньше. Затем предприниматели под демагогическим лозунгом «выравнивания» заработной платы провели снижение заработной платы рабочих, ранее занятых на предприятиях. Это «выравнивание» заработной платы принесло монополиям за короткий срок колоссальные прибыли. Так, на предприятиях концерна Сименса число рабочих в 1933 году возросло на 4 тыс. человек, а фонд заработной платы не только не вырос, но сократился более чем на 18 млн. марок. На заводах Круппа число рабочих увеличилось на 8 тыс. человек, а фонд зарплаты сократился на 2,1 млн. марок. На предприятиях концерна Флика число занятых рабочих возросло почти вдвое, а сумма зарплаты осталась прежней.

Главное же заключается в том, что рассасывание безработицы в фашистской Германии в 1933—1938 годах произошло за счет раздувания военного производства, подготовки гитлеровцев к новой войне. Такой путь ликвидации безработицы вел немецкий народ к новой национальной катастрофе. «Ликвидация безработицы — вот рекламный боевик, при помощи которого нацистской партии удалось ввести в заблуждение и некоторую часть рабочих, — пишет В. Ульбрихт. — Не всякому молодому немецкому рабочему легко было понять, какая связь существует между гитлеровским методом 1933 года обеспечения работой и возникновением войны в 1939 году. Теперь немецкий народ хорошо видит результаты гитлеровского «обеспечения» работой. Вместо 6 млн. безработных более 6 млн. убитых»14.

Гитлеровцы, таким образом, не только лишили немецких рабочих их прав и завоеваний и открыли монополиям дорогу к невиданному усилению эксплуатации трудящихся, но к началу второй мировой войны они превратили всю Германию в огромный лагерь принудительного труда. Устанавливая военно-каторжный режим для немецких рабочих, гитлеровцы стремились предоставить в распоряжение монополий дешевую рабочую силу, заменить рабочих, призванных в армию, и, наконец, перераспределить рабочую силу в интересах подготовки экономики страны к войне.

Уже в первые годы фашистской диктатуры, несмотря на наличие массовой безработицы, издается целая серия законов, направленных на закрепощение отдельных групп трудящихся, лишение их свободы передвижения и прикрепление к определенным отраслям и предприятиям. В мае 1934 года по требованию юнкеров и кулаков сельскохозяйственным рабочим было запрещено переходить в другие отрасли хозяйства. Последовательно — в декабре 1934 года и ноябре 1936 года — фашистское правительство ввело принудительный труд для рабочих машиностроительной и металлургической промышленности. Им запрещалось менять профессию и место работы. Если они раньше по каким-либо причинам бросили свою профессию, то их обязали снова вернуться к ней. В октябре 1937 года эти постановления были распространены и на рабочих-строителей.

В качестве подготовительной меры к закрепощению всего рабочего класса в феврале 1935 года на рабочих и служащих были заведены рабочие книжки, где помимо обычных анкетных данных отмечалась профессиональная квалификация. По свидетельству руководителя фашистского общеимперского ведомства по труду Заукеля, цель этой регистрации заключалась в том, чтобы создать технический инструмент для закрепления и переброски рабочей силы в соответствии с задачами подготовки к войне. Как указывалось в докладе заместителя министра экономики Вольтата, регистрация охватила около 22 млн. рабочих и служащих различных отраслей народного хозяйства15. С сентября 1936 года ни один предприниматель не имел права нанять рабочего или служащего без рабочей книжки. Биржи труда были перестроены: из органов регистрации и трудоустройства безработных они превратились в органы, ведавшие поставкой монополиям и юнкерам насильно мобилизованной рабочей силы. Для превращения «бюро труда» в послушный инструмент фашистского правительства туда были направлены пять тысяч ярых нацистов.

«Венцом» довоенного фашистского законодательства в области закрепощения рабочих является изданное 22 июня 1938 г. Герингом в качестве уполномоченного по проведению «четырехлетнего плана» «постановление об обеспечении потребностей в рабочей силе при выполнении задач особого государственно-политического значения». Это распоряжение завершало превращение немецких рабочих и служащих в подневольных рабов, обреченных на принудительный труд по указке предпринимателей и фашистского правительства. Фашистские «бюро труда» и другие органы получили неограниченное право перебрасывать любого подданного «третьей империи» независимо от его возраста, профессии, пола, местожительства на любую работу и в любой район, подвластный германскому правительству. Таким образом, германские милитаристы провели милитаризацию рабочей силы задолго до начала войны.

Как обычно, гитлеровцы развернули шумную демагогическую кампанию с целью замаскировать антирабочую сущность своих мероприятий. Если рабочий имеет возможность свободно продавать свою рабочую силу, говорили нацисты, то это ведет к нездоровому повышению заработной платы. Теперь, мол, все становится на свое место. Более того, закрепощение рабочих гитлеровцы объявили торжеством провозглашенной ими еще в 1935 году обязанности каждого немца трудиться, гарантией против безработицы. «Мы не хотим быть социалистами в области теории, — цинично заявил Гитлер, — но как подлинные национал-социалисты поставим и разрешим эту проблему»16. О лучшем «разрешении» проблемы занятости и безработицы едва ли могли мечтать самые реакционные представители монополий!

Однако гитлеровцам и этого оказалось недостаточно. На повестку дня был поставлен вопрос о мобилизации в военную промышленность женщин, заключенных, а также членов семей работающих.

В первые годы фашистской диктатуры, если женщина выходила замуж, она могла получить от властей так называемую брачную премию при условии, что в течение трех лет она не будет работать. Однако в дальнейшем положение изменилось. Гипертрофически раздутая военная промышленность требовала все новых и новых кадров. В ноябре 1937 года замужним женщинам, получившим брачную премию, было разрешено поступать на работу. В феврале 1938 года незамужние женщины моложе 25 лет лишались права поступать в традиционные для них отрасли промышленности — швейную, текстильную, табачную, а также на конторскую работу, не отработав предварительно в порядке трудовой повинности год в сельском или лесном хозяйстве или полтора-два года в лечебных и детских учреждениях. Одновременно для женщин вводилась принудительная трудовая повинность. К апрелю 1939 года в фашистской Германии насчитывалось уже свыше 800 лагерей, где девушки отбывали трудовую повинность.

С 1938 года для всех заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях независимо от срока заключения были введены принудительные работы. Заключенные выполняли работы военного назначения, не получая за это никакой платы. Однако капиталисты, на предприятиях которых использовались заключенные, платили фашистскому правительству 60% причитавшейся рабочим заработной платы.

Таким образом, обе стороны — и предприниматели, и фашистские власти — оказывались в благоприятном положении: правительство получало большие суммы за использование труда заключенных, а капиталисты за бесценок получали рабочую силу.

Наконец, в марте 1939 года все работоспособные члены семей были приравнены к основному работнику и таким образом попадали под действие фашистского законодательства о принудительном труде. Престарелым рабочим без специального разрешения фашистских врачей запрещалось покидать работу. С 1938 года «имперское бюро труда» стало проводить принудительную регистрацию всех детей, оканчивающих среднюю школу, с целью дальнейшего использования их в военной промышленности.

«Все эти законоположения, — отмечает немецкий историк-коммунист А. Норден, — были просто божьим даром для крупных предпринимателей, ибо последние наконец-то полностью были избавлены от необходимости считаться с требованиями рабочих. Ведь теперь рабочие были либо прикованы к своему рабочему месту, либо направлялись правительством на принудительные работы. Таким образом, правовое положение немецкого рабочего было низведено до положения средневекового крепостного»17.

Примечания

1. «Trials of War Criminals», vol. VII, p. 17.

2. «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten», Bd. IV, S. 762.

3. «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten», Bd. IV, S. 766.

4. Цит. по H. Radаndt, AEG — ein typischer Konzern, В., 1958, S. 36.

5. «PHN», Bd. XXX, Dok. 2271-PS, S. 69.

6. «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, п. 119, д. 54, л. 101.

7. «PHN», Bd. XXX, Dok. 2271-PS, S. 116.

8. «PHN», Bd. XXX, Dok. 2283-PS, S. 116.

9. «Kämpfendes Leuna (1916—1945)», Teil I, 2, Halbband (1933—1945), В., 1961, S. 660.

10. «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3562-PS, S. 397.

11. «Statistisches Jahrbuch für das deutsche Reich», 1935, S. 402; 1936, S. 422; 1937, S. 439; 1938, S. 462; 1940, S. 480; 1942, S. 517.

12. W. Ulbricht, Der faschistische deutsche Imperialismus (1933—1945), S. 33.

13. Р. Wandel, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege— das nationale Unglück Deutschlands, В., 1955, S. 126.

14. W. Ulbricht, Der faschistische deutsche Imperialismus (1933—1945), S. 37.

15. «Der deutsche Imperialismus und der zweite Weltkrieg», Bd. 3, В., 1962, S. 194.

16. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 2, S. 295.

17. А. Норден, Уроки германской истории, стр. 152.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
Яндекс.Метрика
© 2024 Библиотека. Исследователям Катынского дела.
Публикация материалов со сноской на источник.
На главную | Карта сайта | Ссылки | Контакты