V.1. Драматические события июня 1976 г.

В 1975—1976 гг. в экономике Польши все отчетливее проявлялись симптомы кризиса. В ситуации более быстрого, чем рост промышленного и сельскохозяйственного производства, увеличения денежных доходов населения при стабильных ценах на продукты питания нарастало неравновесие на потребительском рынке. Рос спрос на продовольственные товары, прежде всего на мясо. Эти трудности усугубил неурожай 1974—1975 гг. Впоследствии Герек вспоминал: «В руководстве партии и государства необходимости нового повышения цен боялись все, на уровне подсознания мы старались отодвинуть такое решение по времени как можно дальше. Однако в середине 1976 г. оно уже становилось неизбежным»¹.

По иронии истории та же самая группа экспертов, которая в 1970 г. работала вместе с Б. Ящуком над повышением цен на продовольствие, в 1976 г. разрабатывала проект нового повышения розничных цен, на этот раз под руководством вице-премьера М. Ягельского. Спустя шесть лет команда Герека как бы вновь оказалась в той же точке, что и руководство во главе с В. Гомулкой. Герек успокаивал П.К. Костикова: «Мы наверняка не повторим ошибок наших предшественников, которые никому ничего не объяснили, и повышение цен оказалось для рабочего класса полной неожиданностью»².

Л.И. Брежнев прямо выступил против повышения цен, сказав Гереку: «Ты что, забыл, что произошло в 1970 г.? Опять начинаете делать то, за что мы все вместе будем платить. Мы решительно выступаем против ваших экспериментов, которые наносят удар по интересам содружества. Проанализируйте еще раз все данные. Найдите другой выход»³. Требование Брежнева было категоричным.

Однако в Варшаве эксперты и Ярошевич пришли к однозначному выводу: экономика без повышения цен не выдержит. Не будет ни рыночного равновесия, ни возможности какого-либо маневра, если не изменится пропорция между ценами и доходами населения. Политбюро ЦК ПОРП приняло проект решения при условии, что партийные организации будут снизу его защищать. За два дня до публичного объявления повышения цен Ярошевич на несколько часов приезжал в Москву, на встречу с Косыгиным. Советский премьер читал по ходу встречи проект решения и делал замечания. В расчетах, содержавшихся в этом документе, Косыгин нашел несколько ошибок. Обещание компенсации населению за повышение цен он воспринял как нечто похожее на обман. «Не слушайте экономистов-теоретиков, — сказал Косыгин, — ибо я, как экономист-практик, не вижу смысла в концепции ограничения потребления мяса путем повышения цен, поскольку в другой карман людям кладут денежную компенсацию. Вы хотите принять решение, которое является политически опасным, а экономически неэффективным. Вы что, забыли о декабре 1970 г.?»⁴. В итоге советский премьер заявил Ярошевичу, что «проект плохой, а его обоснование и того хуже». Польский премьер клятвенно обещал, что замечания учтет, все проанализирует еще раз и найдет более благоприятный для населения выход из ситуации⁵.

Во время заседания Политбюро ЦК ПОРП Ярошевич не скрывал перед коллегами отрицательного отношения Косыгина к повышению цен в Польше. Однако Герек, не воспринявший замечаний советского премьера всерьез, при подведении итогов обсуждения сказал: «Мы покажем им, как можно и как необходимо решать серьезные экономические проблемы. Пусть учатся у нас»⁶.

Перед повышением цен были проведены консультации — сначала на 179 предприятиях, а 8—9 июня в ЦК ПОРП с первыми секретарями воеводских комитетов партии. Был сделан поспешный вывод, что «трудящиеся и актив в целом примирились с мыслью о неизбежности повышения цен»⁷. Посоветовались также и с журналистами. Более того, власти пошли на уступки иерархам католической церкви: 22 июня 1976 г. Ярошевич подписал разрешение на строительство 30 костелов. Воеводам было поручено перед самым объявлением о повышении цен провести беседы на эту тему с епископами. 23 июня 1976 г. секретарь ЦК ПОРП С. Каня встретился с генеральным секретарем епископата Польши Б. Домбровским и проинформировал его о предстоящей акции. Власти надеялись, что епископы и ксендзы будут содействовать поддержанию спокойствия в стране. Однако Домбровский был убежден, что повышение «ударит по самым бедным слоям населения и углубит недовольство общества»⁸.

Служба безопасности и милиция, которым заранее повысили заработную плату (как и армии), были приведены в состояние боевой готовности. Созданный заранее оперативный штаб «Маневры лето-76» под руководством вице-министра внутренних дел генерала Б. Стахуры 23 июня 1976 г. получил название «Операция». В воеводских управлениях МВД были созданы специальные следственные группы, подготовлены свободные места в СИЗО на случай арестов и проведения следствия.

24 июня 1976 г. на заседании сейма П. Ярошевич объявил о значительном повышении цен. На мясо и мясные продукты оно должно было составить в среднем 69%, в том числе на колбасные изделия — 100%, на масло и молоко — 50%, сахар — 100%. Несмотря на всю проведенную властью подготовительную работу, поляки были поражены масштабом повышения, более значительным, чем в декабре 1970 г. При этом компенсация носила странный характер: зарабатывавшие больше должны были получить 600 злотых, а рабочие и служащие с низкими зарплатами — 240 злотых! Трудящимися это воспринималось как нарушение социальной справедливости. Власть допустила грубую политическую ошибку. Такой размер компенсации толкал рабочих к открытым протестам. Нужно подчеркнуть, что Герек этого опасался. Поэтому накануне выступления премьера в сейме он категорически потребовал, чтобы в случае уличных демонстраций милиция не использовала огнестрельного оружия.

В Москве сразу же сравнили текст выступления Ярошевича в сейме и тот проект, который он привозил в Москву. Все внесенные поправки носили сугубо редакционный характер. Разочарованный Косыгин с горечью сказал: «Зачем он сюда приезжал на консультации?»⁹.

25 июня в 24-х из 49-ти воеводств, на 111 предприятиях начались забастовки и митинги, в которых приняли участие 80 тыс. человек¹⁰. Уличные выступления развернулись в трех городах — Радоме, Урсусе и Плоцке. Это было третье по счету протестное выступление масс в истории ПНР.

В Радоме забастовка вспыхнула рано утром на заводе им. генерала Вальтера. После митинга сформировалась колонна демонстрантов, насчитывавшая около тысячи человек, которая после 8 часов вышла за территорию завода. Власти сразу же отключили телефонную связь между заводом и городом, привели в боевую готовность местный ОМОН. В 10 часов вокруг здания воеводского комитета ПОРП собралось около шести тысяч человек. Они требовали встречи с первым секретарем воеводского комитета партии, однако тот не захотел говорить с толпой, предложив взамен встречу с делегацией рабочих. Рабочие отказались, так как боялись провокации и ареста делегатов. В это же самое время МВД приняло решение перебросить в Радом роту ОМОН из Голендзинова, милицию из Лодзи, Кельце и Люблина, на военных самолетах — слушателей Высшей офицерской школы Гражданской милиции из Щецина.

Еще до прибытия этих сил, после 12 часов, часть толпы ворвалась в здание воеводского комитета партии и начала все громить на своем пути. Из окон выбрасывали ковры, мебель, телевизоры. Кто-то поджег здание. Часть толпы бросилась грабить магазины, витрины которых разбивала небольшая группа гражданских лиц. Один из участников демонстрации впоследствии вспоминал: «Я видел сам. Тип в хорошем костюмчике, голубая рубашка, черные туфли, шел себе с дипломатом. Вдруг неожиданно останавливался. Клал дипломат, вынимал оттуда кирпич, бросал его в витрину магазина, поворачивался и шел обратно»¹¹. По всей вероятности, органы госбезопасности путем таких провокаций хотели придать рабочим протестам вид уличных беспорядков с поджогами и грабежами, чтобы иметь основание применить силу.

Подразделения ОМОН были задействованы после 14 часов 30 минут. На улицах начались ожесточенные столкновения. Омоновцы при помощи длинных палок, слезоточивых гранат и водометов пытались рассеять толпу. Она бросала в омоновцев камни, а в здание воеводского управления милиции бутылки с зажигательной смесью, строила на улицах баррикады. Были сожжены легковые автомобили, стоявшие перед зданием. Толпа подожгла здание воеводского управления государственной администрации, а также Бюро паспортов воеводского управления милиции.

В подавлении беспорядков участвовали 1600 омоновцев и милиционеров, которые не имели при себе огнестрельного оружия (за исключением офицеров). В результате никто не был убит (двое погибли в результате несчастного случая). Через несколько часов силы порядка взяли город под свой контроль. Задержанных привозили в отделения милиции и избивали палками. Финансовый ущерб от актов вандализма только в этом городе составил 150 млн злотых.

В Урсусе и Плоцке ОМОН появился только вечером, когда манифестации уже кончились и люди расходились по домам. Поэтому его вмешательства не потребовалось.

После получения сообщений о забастовках и беспорядках, напуганный негативной реакцией общества Герек поручил премьеру заявить в вечерней информационной программе об отмене объявленного повышения цен на продовольствие. Ярошевич объяснил отмену тем, что в ходе консультаций были высказаны якобы новые предложения и необходимо время на их рассмотрение. На следующий день премьер вручил Гереку заявление о своей отставке. Ярошевич сказал, что не заберет свое заявление обратно, если на своих постах останутся Каня и Ковальчик. Премьер утверждал, что они сознательно спровоцировали забастовки и беспорядки, чтобы отстранить его от власти. Однако Герек уговорил Ярошевича остаться во главе правительства.

Беспорядки Герек воспринял как вызов его власти. 26 июня на телеконференции с первыми секретарями воеводских комитетов он «разразился настоящей бранью по адресу тех "неблагодарных" поляков, которые осмелились в ответ на его "отеческую" заботу бастовать»¹². Он фактически призвал к наказанию принимавших участие в поджогах и грабежах: «Что касается предприятий, которые бастовали, то считаю... необходимым трудовым коллективам сорока предприятий сказать, как мы их ненавидим, какие они мерзавцы, что они своим поведением наносят вред собственной стране»¹³. Во всех воеводских центрах были организованы митинги в поддержку первого секретаря и премьера. В Катовицах в них участвовали 200 тыс. человек, в Лодзи — 80 тыс., в Ольштыне — 35 тыс. Это означало, что партаппарат был еще способен мобилизовать большие массы людей. 30 июня Радом «просил прощения» за свое поведение. Заключительный митинг состоялся 2 июля 1976 г. в Катовице с участием первого секретаря ЦК.

Пропаганда называла участников протестов смутьянами. По всей стране были задержаны 2,5 тыс. человек. В Радоме были уволены с работы около тысячи человек, около двухсот привлечены к уголовной ответственности за грабежи и сопротивление силам правопорядка, из них 72 человека были приговорены к различным срокам заключения. Власть действовала по принципу: наказывать не за забастовки, а за кражи. Когда Герек узнал, что этот принцип не всегда соблюдается, то выступил за объявление амнистии всем осужденным. В связи с праздником 22 июля Госсовет 19 июля 1977 г. издал соответствующий декрет. Однако образ Герека как доброго и эффективного политика в глазах многих поляков из-за событий июня 1976 г. был перечеркнут.

Несмотря на протесты, польское руководство, находясь в безвыходной ситуации (законы экономики этого требовали), решило еще раз, но уже в июле 1976 г., провести повышение цен на продовольствие. Подготовка акции велась в обстановке строгой секретности. На этот раз компенсация должна была стать одинаковой для всех занятых, что было уступкой рабочим.

29—30 июня в Берлине проходило совещание коммунистических и рабочих партий Европы. В перерыве прошла встреча советской и польской делегаций. Брежнев похвалил Герека за отказ от повышения цен. Однако кто-то из членов польской делегации довел до сведения советских товарищей, что оно все-таки состоится. Между руководителями двух партий состоялся жесткий разговор. Брежнев сказал Гереку: «Не забывайте о 1970 г. Никаких дальнейших попыток повышения цен. Это не наш совет, это наша позиция. Единственное, что Вам остается, это успокоить ситуацию»¹⁴. Как утверждает П.К. Костиков, Брежнев угрожал уменьшить поставки нефти в Польшу на несколько млн тонн, если польское руководство не прислушается к нему.

Гереку пришлось уступить. По мнению А. Вербляна, это был первое за многие годы резкое советское вмешательство во внутренние дела Польши. Для престарелого руководства СССР главным было общественное спокойствие. Оно не понимало особенностей экономической ситуации в Польше, необходимости сбалансирования спроса и предложения на продовольственном рынке. Брежнев, настояв на отмене повышения цен, оказал Гереку и всей ПОРП медвежью услугу.

В изменившихся политических условиях руководство ПОРП заявило о перегруппировке средств (ограничении капиталовложений) и изменении приоритетов в социально-экономической политике (увеличении производства товаров народного потребления). Было приостановлено сооружение 2,5 тыс. объектов на общую сумму 200 млрд злотых. Однако на практике эти меры оказались, по сути, серией спонтанных действий без общей концепции. «Экономический маневр» привел к тому, что рост заработной платы упал до 1—2% в год. Настроения в обществе ухудшились. Оно не хотело терять завоеванного достаточно высокого для социалистического содружества уровня жизни. Однако Герек надеялся, что со временем удастся вернуться к ежегодному высокому росту заработной платы.

Правительство, чтобы как-то сбалансировать продовольственный рынок, ввело две разные цены на сахар. Так называемая коммерческая цена возросла на 150%, в то время как на карточки сахар продавался по старой цене. Правда, на другие виды продовольствия карточки введены не были. Основная часть населения тем не менее посчитала, что власть его обманывает. Позже Герек признался, что если бы он ввел такие карточки, то вынужден был бы признать свое банкротство как политика¹⁵.

Во второй половине 1970-х годов новыми попытками сбалансирования потребительского рынка стали введение коммерческих цен на мясо и разрешение для предприятий самим устанавливать цену на новые товары, как правило, промышленные. «Коммерческое» мясо продавалось в специальных магазинах значительно дороже, но это были в основном высшие сорта.

Неудача с повышением цен не могла не сказаться на ситуации в польском руководстве. Политические позиции Ярошевича ослабли. Во время событий июня 1976 г. из руководства страны наиболее уверенно действовал С. Каня. Он создал штаб, который руководил восстановлением порядка в городах, охваченных протестами. Каня говорил Костикову: «Ярошевич политически уже проиграл. Партийный актив его ненавидит... Необходимо его отправить на пенсию»¹⁶. Тем временем в Москве практически неограниченный кредит доверия польскому руководству и в значительной степени — самому Гереку подходил к концу.

По мнению П. Ярошевича, после этих событий углубилась дезорганизация в деятельности Политбюро и секретариата ЦК ПОРП, а также в отношениях между руководством партии и правительством. Причиной были все более активные действия некоторых членов руководства партии, стремившихся к смещению с постов вначале премьера, а затем и первого секретаря. Создавались группировки, состав которых менялся по мере развития ситуации и результатов поиска сторонников среди членов ЦК, прежде всего в воеводствах¹⁷.

Нельзя исключать, что именно Каня пытался использовать события июня 1976 г. для того, чтобы отстранить от власти Ярошевича и Герека. Располагая всесторонней информацией об обстановке в стране, он прекрасно понимал, в каком направлении эта ситуация будет в ближайшее время развиваться. Он пытался, пока не поздно, избавить партию и страну от лидеров, к которым у него не было доверия и политика которых вела к серьезнейшему кризису. Не исключено, что Каня был в сговоре с резидентом КГБ в Польше В.Г. Павловым, которому открыл все основные внутренние источники МВД об ухудшении ситуации в стране. Эта информация шла в КГБ, на Старую площадь и в Кремль, постепенно подрывая авторитет Герека среди советского руководства. Именно после событий 1976 г. информации Павлова стали в Москве доверять все больше. Он же содействовал установлению близких отношений Кани с членом Политбюро ЦК КПСС, председателем КГБ Ю.В. Андроповым.

В конце 1976 г. Герек решился на кадровые перемены. Так, Я. Шидляк был перемещен в правительство на пост вице-премьера. Экономист К. Сецомский также был назначен вице-премьером (до этого он был первым заместителем председателя комиссии планирования). Но самой большой неожиданностью для всех, в том числе для Москвы, стало перемещение министра иностранных дел С. Ольшовского на пост секретаря ЦК ПОРП по экономическим вопросам, которыми он никогда не занимался. Герек явно пытался таким назначением в условиях развивающегося социально-экономического кризиса ослабить того, кого считал своим главным политическим конкурентом.

Однако он не понимал, что основным его недругом был Каня. Герек не видел в нем соперника, поэтому спокойно продвигал по служебной линии. В 1971 г. тот стал кандидатом в члены Политбюро ЦК, в 1975 г. — членом Политбюро. После событий июня 1976 г. Герек продолжал доверять Кане.

Министр внутренних дел С. Ковальчик не играл самостоятельной роли. Укреплению политических позиций секретаря ЦК способствовал его тесный союз с генералом В. Ярузельским. Каня ценил профессионализм генерала, а Ярузельский — политические способности партийного куратора армии и милиции.

20 июля 1976 г. по инициативе епископа Б. Домбровского состоялась его встреча с С. Каней «по вопросу рабочих, репрессированных за выступления против повышения цен». Епископ заявил, что католическая иерархия из чувства ответственности за общественное спокойствие воздержалась от каких-либо официальных выступлений, чтобы не подливать масла в огонь. «Мы всегда готовы успокаивать общество, — убеждал секретаря ЦК Домбровский. — Но политика репрессий и возмездия может привести к такой ситуации, когда разгоряченное и обиженное общество уже не будет в состоянии услышать никакой разумный голос». Массы успокоят, подчеркивал он, «не репрессии, а амнистия»¹⁸. Сдержанная позиция церкви устраивала власти. 3 августа 1976 г. в связи с 75-летием С. Вышиньского Ярошевич от имени правительства прислал примасу 75 роз. Власти обратились в Ватикан к папе с просьбой оставить кардинала Вышиньского на посту примаса Польши несмотря на достижение им пенсионного возраста.

События июня 1976 г. разделили 1970-е годы на два периода. В первом пятилетии властям удалось мобилизовать население на участие в модернизации страны при помощи активизации патриотических чувств, расширения патерналистских функций государства, удовлетворения потребительских устремлений людей, повышения жизненного уровня населения. После июня 1976 г. патриотический и трудовой энтузиазм населения резко упал вместе с надеждами на улучшение жизненного уровня. В отношениях власть-общество возобладали недоверие и даже враждебность.

Примечания

1. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 106.

2. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S.184.

3. Ibid.

4. Tejchma J. Kulisy dymisji. Z dzienników ministra kultury 1974—1977. Kraków, 1991. S. 208.

5. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 185.

6. Pawłow W. Generał Pawłow: byłem rezydentem KGB w Polsce... S. 120.

7. Цит. по: Власть — общество — реформы. С. 221.

8. Raina P. Rozmowy z władzami PRL. Arcybiskup Dąbrowski w służbie Kościoła i Narodu. T. 1. 1970—1981. Warszawa, 1995. S. 256.

9. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 185.

10. Zaremba M. Centrum władzy wobec kryzysu 1976 roku // Studia Polityczne. 2009. N 24. S. 114.

11. Цит. по: Eisler J. «Polskie miesiące» czyli kryzys(y) PRL... S. 47.

12. Павлов В.Г. Руководители Польши глазами разведчика (кризисные 1973—1984 годы). М., 1998. С. 21.

13. Цит по: Zaremba M. Centrum władzy wobec kryzysu 1976 roku. S. 116.

14. Zachamowana podwyżka // Przegląd Tygodniowy. 1996. N 33.

15. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 222.

16. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 186.

17. Jaroszewicz P. Przerywam milczenie...

18. Цит. по: Майорова О.Н. 1976 год — начало формирования организованной оппозиции в Польше // Studia Slavika-Polonica (К 90-летию И.И. Костюшко). М., 2009. С. 350.