Библиотека
Исследователям Катынского дела

Переговоры и захваты

Наряду с боями в Галиции польское командование, завершив перегруппировку и сосредоточение войск, активизировало свои действия в Белоруссии. Используя 40-километровый разрыв между флангами Литовской и Западной дивизий, 16 апреля 1919 г. польские войска под командованием генерала Э. Рыдз-Смиглы с трех сторон атаковали Лиду. Лидский гарнизон, состоявший в основном из красноармейцев-поляков, насчитывал 1300 штыков и 80 сабель при 2 орудиях. Несмотря на внезапность нападения, советские войска оказали противнику упорное сопротивление, город дважды переходил из рук в руки. Лишь подтянув дополнительные силы, поляки смогли 17 апреля занять Лиду. После четырех дней ожесточенных боев польские части 18 апреля заняли Новогрудок, а 19 апреля — Барановичи. 19 апреля по железной дороге из Лиды в Вильно был направлен польский отряд (200 штыков и 150 сабель при нескольких орудиях), переодетый в красноармейскую форму. Беспрепятственно проникнув в город и заняв стратегически важные пункты, поляки открыли огонь, что вызвало панику. В 13 часов они заняли Замковую гору. Захваченный вокзал и железная дорога позволяли полякам перебрасывать подкрепления. Тем не менее бои в городе, в которых с обеих сторон активно участвовали добровольцы из местных жителей, продолжались до 21 апреля, когда советские части оставили его1.

Вся экспансионистская программа Варшавы прикрывалась лозунгом создания федерации во главе с Польшей. Любопытно, что эта идея восходила к рапорту польского генерала на французской службе М. Сокольницкого Наполеону I от 10 февраля 1812 г.2 Еще 15 апреля 1919 г. Польша предложила Литве восстановить польско-литовскую унию, но это предложение не нашло поддержки в Каунасе. Тем не менее польское руководство планировало обставить захват Вильно как акцию, необходимую для свободного объединения Польши и Литвы. Тем не менее создать Польско-Литовское правительство не удалось. Вместо него на Виленщину была распространена военно-оккупационная власть польской администрации — Гражданского управления Восточных земель (ГУВЗ). Таким образом, обещание Пилсудского, содержащееся в его воззвании «К жителям бывшего Великого Княжества Литовского» о том, что он хочет дать им «возможность разрешения внутренних, национальных и религиозных проблем по собственному усмотрению, без какого бы то ни было насилия или давления со стороны Польши», осталось невыполненным, что еще уменьшило шансы на соглашение с национальным литовским правительством. Страны Антанты не спешили узаконить польский захват3.

Узнав о потере Вильно, главком Красной армии отменил переброску 8-й стрелковой дивизии с Западного на Южный фронт и 24—25 апреля потребовал «восстановить положение под Вильно во что бы то ни стало»4. Однако подготовка операции затянулась, за это время поляки сумели перебросить в Вильно дополнительные силы. 27—28 мая советские войска начали наступать на Вильно с трех сторон, но отсутствие связи не позволяло координировать ход операции. Молодечненская группа подошла на 5 км к городу, но потери среди командного состава привели к прекращению атак и отходу на 15 км. Отряд, наступавший от Новосвенцян, столкнулся с конной польской частью и был вынужден отступить. Литовская дивизия подошла с севера на 5—6 км к Вильно, но командование армии об этом не знало. В ожесточенных боях дивизия понесла большие потери в комсоставе и 2 мая стала отходить. Тем временем противник занял Ошмяны и активно действовал на флангах советских войск5. 3 мая Белорусско-Литовской армии было приказано, «продолжая виленскую операцию, обратить серьезное внимание на направление Лида—Молодечно», где следовало создать резерв6. Однако на этом бои за Вильно фактически завершились.

В начале мая 1919 г. Советско-польский фронт вновь стабилизировался, поскольку Польша должна была по предложению Антанты подготовиться к действиям против Германии, которая могла не согласиться на подписание Версальского мирного договора. Это, впрочем, не мешало польским войскам постепенно продвигаться в направлении Поневеж—Молодечно, что создавало угрозу Двинску и Полоцку, парировать которую Белорусско-Литовской армии было нечем, поскольку ее численность сократилась до 16 тыс. штыков7. 24—25 мая войскам армии было приказано вновь атаковать Вильно с фронта Поставы—Сморгонь, но активизация противника на молодечненском и лунинецком направлениях не позволила реализовать этот план8. Тем временем 4 мая Пленум ЦК РКП(б) принял решение об объединении командования всеми армиями РСФСР и других советских республик. Соответственно, 7 июня армия Латвии была переименована в 15-ю армию, а Белорусско-Литовская армия — в 16-ю армию9.

К сожалению, подавляющее большинство конфликтов того времени в Восточной Европе изобиловало взаимным ожесточением и вопиющими проявлениями бесчеловечности. В этом отношении начавшееся с февраля 1919 г. продвижение польской армии на восток ничем не отличалось от действий других вооруженных отрядов. Так, будущий министр иностранных дел Польши в 1930-е годы Ю. Бек рассказывал своему отцу Ю. Беку, вице-министру внутренних дел в правительстве Падеревского, как в конце 1918 г. после разведывательного задания в Румынии, Москве и Киеве он с товарищами по организации пробирался через «большевизированную Украину»: «В деревнях мы убивали всех поголовно и все сжигали при малейшем подозрении в неискренности. Я собственноручно работал прикладом». Периодически предпринимались жестокие бомбардировки и артобстрелы не имевших гарнизонов городов. Объектами обстрела нередко становились медицинские учреждения, отмеченные опознавательными знаками. Занятие городов и населенных пунктов сопровождалось самочинными расправами военных с местными представителями советской власти, а также еврейскими погромами, выдававшимися за акты искоренения большевизма. Так, после занятия Пинска по приказу коменданта польского гарнизона на месте, без суда было расстреляно около 40 евреев, пришедших для молитвы, которых приняли за собрание большевиков. Был арестован медицинский персонал госпиталя и несколько санитаров расстреляны. Хотя эти факты получили широкую огласку, военное командование отказало гражданской администрации в допуске к документам. Преступление было оправдано нервным напряжением офицеров в боях с большевиками, а прямой его виновник — переведен в другое место с повышением.

Недаром появление польских войск в Литве и Белоруссии сразу же вызвало локальные восстания. Обострение антагонизма заставило Пилсудского в дальнейшем отказаться от поддержки белорусского национального движения. Несмотря на то что некоторые польские газеты еще в марте с возмущением писали о бесчинствах армии на востоке, захват Вильно был ознаменован растянувшейся на несколько недель вакханалией расправы над защитниками или просто сочувствующими советской власти людьми: арестами, отправкой в концлагеря, пытками и истязаниями в тюрьмах, расстрелами без суда, в том числе стариков, женщин и детей, еврейским погромом и массовыми грабежами. Местные жители оказывались совершенно беззащитными перед произволом и извращенными эксцессами армии страны, называвшей себя бастионом христианской цивилизации в борьбе против большевизма и вообще «восточного варварства». По свидетельству представителя ГУВЗ М. Коссаковского, убить или замучить большевика не считалось грехом. «В присутствии генерала Листовского (командующего оперативной группой в Полесье) застрелили мальчика лишь за то, что якобы недобро улыбался». Один офицер «десятками стрелял людей только за то, что были бедно одеты и выглядели, как большевики... было убито около 20-ти изгнанников, прибывших из-за линии фронта... этих людей грабили, секли плетьми из колючей проволоки, прижигали раскаленным железом для получения ложных признаний». Коссаковский был очевидцем следующего «опыта»: «кому-то в распоротый живот зашили живого кота и побились об заклад, кто первый подохнет, человек или кот»10.

Со 2 июня поляки начали продвижение на поставском направлении. Советские войска неоднократно переходили в контратаки, однако без особого успеха11. Надеясь на осложнение германо-польских отношений, командующий Западного фронта 16 июня приказал 15-й и 16-й армиям подготовиться к развитию «активных действий для овладения [линией] Вильно—Лида—Барановичи, утраченной нами в апреле». Считалось, что до прибытия подкреплений можно выйти на линию Двинск—Свенцяны—Ошмяны. Для 12-й армии предусматривались оборонительные действия с выходом на р. Стоход и по возможности овладение Ковелем12. Вся вторая половина июня прошла в мелких стычках разведчиков и перегруппировке войск сторон. До подписания Версальского договора Польша старалась не увлекаться наступлением на восток, но после 28 июня оно возобновилось.

Сосредоточив 23 217 бойцов против 12 950 в советских частях, польские войска с утра 1 июля начали наступать от Вильно на Вилейку и от Лиды на Воложин. Целью нового польского наступления должен был стать Минск и продвижение до линии Орша—Могилев — Жлобин—Мозырь. В тот же день они захватили Вилейку, 4 июля — Молодечно, а 7 июля — Лунинец. К 9 июля Фронт в Белоруссии проходил по линии Шарковщизна—Воропаево—оз. Нарочь—ст. Залесье—р. Березина (впадающая в Неман)—Воложин—Першай—Ивенец — Камень—Налибок—Колядино—Клецк—Ганцевичи—р. Ясельда—р. Припять. 10 июля поляки заняли Липицу и Туров. Во второй половине июля советские войска несколько раз пытались выбить противника из Вилейки и Молодечно, но успеха не достигли. Командование Западного фронта постаралось организовать контрудары левым флангом 15-й армии с севера в район Годуцишки—Поставы в тыл наступающему в сторону Минска противнику. Войска 16-й армии должны были контратаковать со стороны Минска на Вилейку. Однако разрозненные атаки, хотя и задержали продвижение противника, переломить ситуацию на фронте не смогли13.

17 июля 16-я армия, несколько пополненная до 17 528 штыков и сабель, перешла в наступление и, прорвав фронт, вплотную подошла к Вилейке, продвинувшись с боями на 40 км. Однако польское командование располагало неизмеримо большими силами и, подтянув подкрепления, коротким ударом отбросило к востоку оба фланга 16-й армии. В результате советские войска в Минском районе оказались охваченными войсками противника. К 25 июля в районе города действовало с советской стороны около 8 тыс. штыков против 12 тыс. штыков и 2 тыс. сабель противника14. 23 июля 16-й армии было приказано оборудовать в Борисове, Полоцке, Бобруйске и Мозыре узлы обороны15. К 28 июля польские части северо-западнее Минска вышли на фронт Радошковичи—Раков. 29—30 июля командование Западного фронта потребовало от 16-й армии контратаковать противника от Полоцка в сторону Вилейки и Молодечно, что должно было сковать польские части у Минска16. Тем временем польские войска с боями обходили Минск с северо-востока, заходя в тыл его защитникам. В этих условиях, несмотря на приказы командующего Западным фронтом об удержании города17, советские части 8 августа оставили Минск.

Таблица 2. Численность войск 16-й армии18

Дата Всего Штыки Сабли Орудия Пулеметы
1 июня 1919 г. 9 14 318 944 168 416
1 июля 1919 г. 42 111 12 310 640 125 270
30 августа 1919 г. 28 783 13 794 620 116 244
10 сентября 1919 г. 45 505 17 615 1030 79 323
1 ноября 1919 г. 9 14 860 830 97 396
15 февраля 1920 г. 24 666 6845 640 84 292

В середине августа польские войска возобновили продвижение в сторону Борисова, Игумена и Бобруйска. 10 августа поляки заняли Слуцк, а 12 августа — Игумен. Соответственно, перед 16-й армией 14 августа была поставлена задача удержать Докшицы, создать оборону по р. Березина и, используя лесисто-болотистую местность, оборонять Борисов и Бобруйск19. Попытки РВС 16-й армии получить какие-либо подкрепления в связи с тяжелой обстановкой на Южном фронте опять были отклонены. Войска получили приказ «сгруппировать наиболее боеспособные части на главнейших дорогах, организовав наблюдение промежутков. При нажимах противника отходить на короткие расстояния, не более 5 верст, задерживаясь на всевозможных рубежах с целью заставить противника возможно чаще разворачиваться и тем замедлить его движение»20. Постепенно противнику удалось потеснить войска 16-й армии за р. Березина и захватить 18 августа Борисов. 22 августа Командующий Западным фронтом приказал «во что бы то ни стало прикрыть полоцкое направление» и оборонять Бобруйск «до последней возможности»21, что, впрочем, не помешало полякам 28 августа занять город.

Более того, в начале сентября польские части в районе Бобруйска форсировали Березину и повели наступление на Рогачев, Жлобин и Речицу в обход Мозыря. В этой обстановке командующий Западным фронтом решил перебросить к Могилеву Латышскую дивизию из 15-й армии для удара во фланг и тыл наступающего противника22. Однако еще до ее прибытия части 8-й стрелковой дивизии 10 сентября сумели остановить продвижение поляков к Рогачеву и Жлобину и оттеснили их к Бобруйску. Тогда 11 сентября командующий Западным фронтом поставил перед 16-й армией задачу форсировать Березину, выйти на линию Игумен—Осиповичи с целью окружения Бобруйской группировки противника и дальнейшего наступления на Минск23. Однако назначенная на 25 сентября операция не состоялась из-за обострения обстановки на Южном фронте. Главком Красной армии С.С. Каменев считал, что для разгрома Деникина «временное ослабление Западного фронта для усиления Южного неизбежно, так как по условиям времени нет другого способа оказать быструю реальную помощь на наиболее уязвимых направлениях»24. Уже 21 сентября было решено перебросить с Западного фронта Латышскую дивизию, а затем и другие части.

Тем временем в конце августа разгорелись ожесточенные бои в верховьях Березины. Советское командование поставило перед 16-й армией задачу наступать от Лепеля на Докшицы и далее на Вилейку, а 15-я армия должна была нанести удар от Придруйска на Докшицы—Поставы—Вилейку. Польским войскам, в которых насчитывалось 16 тыс. штыков, 2 тыс. сабель и 50 орудий, противостояли советские части общей численностью в 11 тыс. штыков, 350 сабель и 49 орудий25. Однако главные силы 15-й армии участвовали в боях за Псков с армией генерала Н.Н. Юденича, поэтому согласованного удара не получилось. Тем временем 25 августа польские части перешли в наступление в сторону Двинска, заняли 26 августа Зарасай и вынудили к отходу 4-ю стрелковую дивизию. 27 августа Каменев потребовал удержать город «во что бы то ни стало». Хотя 30 августа 4-я дивизия отошла за р. Западная Двина, но советские части удержали предмостные укрепления перед Двинском и Дриссой. Командование 15-й армии перебросило сюда Эстонскую бригаду, 2-й Латышский полк и другие части. Войска 16-й армии поддерживали оборонительные усилия соседа наступлением от Лепеля в сторону Диены. Бои в этом районе продолжались в течение месяца, но, хотя польские части и вышли на Западную Двину от Двинска до Полоцка, захватить эти города им не удалось26.

Во второй половине октября — первой половине ноября 1919 г. продолжались ожесточенные бои вокруг Лепеля. Поляки стремились прорваться вдоль реки Западная Двина к Полоцку и Витебску. 16-я армия отражала эти атаки и сама контратаковала противника, а 15-я армия продолжала обороняться на подступах к Двинску27. В районе станции Боровуха полякам удалось форсировать Западную Двину, но к 24 ноября они были отброшены за реку28. К 25 декабря 1919 г. в 16-й армии, занимавшей 380-километровый фронт, насчитывалось 7800 штыков, около 1100 сабель и 70 орудий. Силы противника командование Западного фронта оценивало в 40 тыс. штыков, 3 тыс. сабель при 181 орудии29. В итоге Красная армия удержала Полоцк, а наступление зимы свело активность войск сторон до уровня поисковых действий патрулей. 3 января 1920 г. поляки вместе с латвийскими войсками заняли Двинск (Даугавпилс)30.

Польское наступление привело к новым проблемам в дипломатических контактах с Москвой. Узнав о захвате Вильно, советская сторона потребовала отъезда из Москвы А. Венцковского, и неофициальные контакты были прерваны31. Новые неофициальные переговоры сторон имели место в июле в Беловеже, где Венцковский встречался с Мархлевским, который от имени Москвы предлагал Польше мирное соглашение, но получил отказ со ссылкой на сложное международное положение. Тем не менее стороны договорились о проведении Конференции обществ Красного Креста. Согласие Москвы было получено уже 17 августа32. Во время похода войск Деникина на Москву польское руководство заняло выжидательную позицию, поскольку победа в России «белых», не признававших за Польшей прав на западнобелорусские и западноукраинские земли, создала бы для Варшавы массу проблем. Кроме того, неурожай лета 1919 г. и ранняя зима поставила перед поляками вопрос, сможет ли Польша вообще воевать. Вместе с тем Пилсудский не мог принять предложений Москвы о заключении мира, так как в этом случае пришлось бы демобилизовать армию, что лишь подстегнуло бы общее недовольство в стране. С другой стороны, затянувшаяся война вызывала недовольство польского населения, в армии падала дисциплина, среди новобранцев росло дезертирство, и солдаты постепенно становились восприимчивыми к большевистской пропаганде.

Все это вынудило польское руководство 4 сентября согласиться на проведении Конференции обществ Красного Креста, которая фактически вылилась в неофициальные переговоры с Москвой, проходившие 10 октября — 13 декабря 1919 г. на станции Микашевичи. 2 ноября было подписано соглашение о заложниках, согласно которому РСФСР освобождала и отправляла в Польшу арестованных поляков. 9 ноября было подписано соглашение об обмене гражданскими пленными, но польские войска не пропускали беженцев за линию фронта, не желая заниматься их обустройством. Но прежде всего эти переговоры использовались советской стороной для выяснения ближайших планов польского руководства. Ведь в 16-й армии осталось лишь около 6 тыс. штыков и, конечно, она не смогла бы сдержать польское наступление. Однако советское руководство располагало сведениями о том, что в Варшаве считают, что «дальнейшее наступление объективно становится «чужими руками жар загребать» из российского горнила для коалиции и проливанием польской крови для восстановления «всея России» с отремонтированным царизмом во главе». 29 октября Мархлевский сообщил в Москву о том, что, по словам польского представителя И. Бернера, «поляки наступать не будут. Желают разгрома Деникина. Уверяют, что можно снять части с фронта». Соответственно, 16-я армия 17 ноября получила задачу прекратить всякие активные действия и перейти к обороне. В итоге переговоры были прерваны польской стороной, когда стало ясно, что поход Деникина на Москву провалился33.

Стремясь снять с Варшавы ответственность за прекращение переговоров, 28 ноября 1919 г. помощник министра иностранных дел Скржинский в ответ на запрос в польском сейме заявил, что Польша готова к мирному соглашению с Советами, но Москва якобы никогда не предлагала Польше подобного соглашения, что она будто угрожала Польше вторжением и не желает удовлетворить «законные польские требования»34. Это заявление стало известно в Москве, и, чтобы рассеять всякие недоразумения, которые могли затруднить установление мирных отношений между двумя странами, советское правительство 22 декабря направило Польше ноту, в которой снова предложило «немедленно начать переговоры, имеющие целью заключение прочного и длительного мира»35.

Тем временем 8 декабря 1919 г. Верховный совет Антанты огласил Декларацию о временных восточных границах Польши, согласно которой границей стала линия этнографического преобладания польского населения от Восточной Пруссии до бывшей русско-австрийской границы на Буге. Относительно оккупированных Польшей земель на востоке в декларации не было сказано ни слова36. Постепенно на Западе формировалась идея создания «санитарного кордона» на западных границах Советской России, воплощение которой требовало создания сильной Польши в качестве противовеса Германии и России. В этих условиях польское руководство попыталось сыграть на «угрозе большевизма», чтобы получить от Антанты материальную поддержку. Однако, учитывая мирные предложения Москвы и разруху в России, Англия и США довольно скептически воспринимали эти польские заявления, что, впрочем, не мешало им оказывать Польше определенную поддержку военным снаряжением в обмен на проникновение в польскую экономику37. Всего весной 1920 г. Англия, Франция и США поставили Польше 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 200 бронемашин, 800 грузовиков, 576 млн патронов, 10 млн снарядов, 4,5 тыс. повозок, 3 млн комплектов обмундирования, 4 млн пар обуви, средства связи и медикаменты38.

Не дождавшись ответа, советское руководство 28 января 1920 г. обратилось к правительству Польши и польскому народу с заявлением, в котором указывалось, что политика РСФСР в отношении Польши исходит не из случайных временных военных или дипломатических комбинаций, а из незыблемого принципа национального самоопределения и что советское правительство безоговорочно признавало и признает независимость и суверенность Польской республики. Правительство РСФСР от своего имени и от имени правительства Советской Украины заявило, что в случае начала и во время переговоров Красная армия не переступит занимаемой ею линии фронта: Дрисса—Дисна—Полоцк—Борисов—местечко Паричи—станции Птичь и Белокоровичи—местечко Чуднов—местечко Пилявы—местечко Деражня—Бар. В заявлении выражалась надежда, что все спорные вопросы будут урегулированы мирным путем39. Таким образом, Советская Россия стремилась разрешить спорные вопросы за столом переговоров и обеспечить благоприятные условия для окончательного разгрома «белых» армий.

В ответ на советское заявление от 28 января 1920 г. польская сторона заявила о необходимости обсудить его с Антантой. Правда, еще 26 января Англия заявила Варшаве, что не может рекомендовать Польше продолжать политику войны, поскольку РСФСР не представляет военной угрозы для Европы. 2 февраля ВЦИК РСФСР принял обращение к польскому народу, снова повторив предложения о заключении мира с Польшей40. 22 февраля УССР также предложила Польше заключить мирный договор, еще раз повторив свое предложение 6 марта41. В этих условиях Верховный совет Антанты 24 февраля заявил, что если Польша выставит на переговорах с Москвой слишком чрезмерные требования, то Антанта не будет ей помогать, если Москва откажется от мира. Однако польское руководство, одержимое идеей восстановления границ 1772 г. и уверенное в военном бессилии Советской России, решило максимально затянуть дипломатические маневры, чтобы создать благоприятные условия для военных операций42. Попытки польского руководства заручиться поддержкой стран Антанты, Латвии и Румынии ни к чему не привели, поскольку все они заняли выжидательную позицию в отношении польских намерений на Востоке43.

В феврале 1920 г. на вопрос корреспондента газеты «Эко де Пари», «какова политика господина генерала в отношении Литвы, Белоруссии и Украины», Пилсудский с пафосом заявил, что «свобода земель, нами оккупированных, является для меня единственным решающим фактором... Мы на штыках несем этим несчастным землям свободу без всяких оговорок»44. Гораздо более откровенно цели польского руководства были сформулированы в информационном документе для командного состава Волынского фронта, подготовленном по указанию Пилсудского 1 марта 1920 г. В нем отмечалось, что «глава государства и польское правительство стоят на позиции безусловного ослабления России... В настоящее время польское правительство намерено поддержать национальное украинское движение, чтобы создать самостоятельное украинское государство и таким путем значительно ослабить Россию, оторвав от нее самую богатую зерном и природными ископаемыми окраину. Ведущей идеей создания самостоятельной Украины является создание барьера между Польшей и Россией и переход Украины под польское влияние и обеспечение таким путем экспансии Польши как экономической — для создания себе рынка сбыта, так и политической»45. В частности, предполагалось добиться получения черноморских портов, которые позволили бы Польше занять «такое положение в отношении восточноевропейских государств, какое сейчас в отношении Польши занимают западноевропейские государства... Порты на Балтике будут иметь значение, когда Польша одновременно получит порты на Черном море»46.

Примечания

1. Шкляр Е.Н. Указ. соч. С. 100—101; Бобылев П.Н. Указ. соч. С. 90—91.

2. Сокольницкий М. «Исполнено по высочайшему повелению...»: Рапорт, переданный Наполеону начальником его контрразведки, польским генералом Михалом Сокольницким с рекомендациями «о способах избавления Европы от влияния России...» Минск. 2003.

3. Михутина И.В. Польско-советская война 1919—1920 гг. М., 1994. С. 66—67; Михутина И.В. Некоторые проблемы истории польско-советской войны 1919—1920 гг. // Версаль и новая Восточная Европа. С. 173.

4. Директивы Главного командования. С. 366—367.

5. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 66—67, 68—69, 70, 73—74.

6. Там же. С. 71—72; Пшибыльский А. Указ. соч. С. 122—126.

7. Директивы Главного командования. С. 370; Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 84—86.

8. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 87—88, 89—90.

9. Там же. С. 784.

10. Белоруссия в борьбе против польских захватчиков в 1919—1920 гг. С. 157—168, 173—180; Михутина И.В. Польско-советская война. С. 63—66.

11. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 98—99.

12. Там же. С. 100; Директивы Главного командования. С. 381—384.

13. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 106—107.

14. Бобылев П.Н. Указ. соч. С. 110, 117.

15. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 109.

16. Там же. С. 110—112.

17. Там же. С. 113, 114—115.

18. Там же. Т. 4. С. 62, 70, 84, 107, 117—118.

19. Там же. Т. 2. С. 115—116.

20. Бобылев П.Н. Указ. соч. С. 118; Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 108; Директивы Главного командования. С. 384.

21. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 117—118.

22. Там же. С. 119—120, 123—124, 126; Из истории гражданской войны в СССР. Т. 2: Март 1919 — февраль 1920. М., 1961. С. 682.

23. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 129—130.

24. Директивы Главного командования. С. 476; Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 133—135.

25. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 120—121; Какурин Н.Е. Русско-польская кампания 1918—1920 гг. Политико-стратегический очерк. М., 1922. С. 24.

26. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 121—122; 135—136; Бобылев П.Н. Указ. соч. С. 116.

27. Директивы командования фронтов. Т. 2. С. 141—142, 144—145, 155—156.

28. Там же. С. 165.

29. Там же. С. 167—171.

30. Пшибыльский А. Указ. соч. С. 137—138, 142—143; ДМИСПО. Т. 2. С. 465—466.

31. ДМИСПО. Т. 2. С. 221; ДВП. Т. 2. С. 142—143.151—152.

32. ДМИСПО. Т. 2. С. 282—283, 294—295; ДВП. Т. 2. С. 235.

33. ДМИСПО. Т. 2. С. 308, 370—371, 376—378, 388—392, 398—401, 433—434, 442—444, 496—497; Михутина И.В. Польско-советская война. С. 275—301; Бобылев П.Н. Указ. соч. С. 131—132.

34. ДМИСПО. Т. 2. С. 404.

35. Там же. С. 446—447; ДВП. Т. 2. С. 312—313.

36. ДМИСПО. Т. 2. С. 431—432.

37. Там же. С. 489—491, 482—486, 503—505.

38. Гражданская война и интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С. 556—557; Манусевич А.Я. Трудный путь к Рижскому мирному договору 1921 г. // Новая и новейшая история. 1991. № 1. С. 32.0 поддержке Польши со стороны Антанты см.: Из истории гражданской войны в СССР. Т. 3. С. 66—67, 69—78, 80—81, 86—87, 90—92, 95—97, 98—99, 100—101.

39. ДМИСПО. Т. 2. С. 508—509; ДВП. Т. 2. С. 331—333.

40. ДМИСПО. Т. 2. С. 511—513; ДВП. Т. 2. С. 355—357.

41. ДМИСПО. Т. 2. С. 543—544, 565; ДВП. Т. 2. С. 386—387, 399—400.

42. ДМИСПО. Т. 2. С. 521—522, 569—571.

43. Там же. С. 575—591.

44. Михутина И.В. Польско-советская война. С. 3.

45. Михутина И.В. Некоторые проблемы истории польско-советской войны 1919—1920 гг. // Версаль и новая Восточная Европа. С. 165.

46. Зубачевский В.А. Геополитические планы Германии, Польши, Советской России в период польско-советской войны 1920 года // Славяноведение. 1999. № 4. С. 42.

 
Яндекс.Метрика
© 2024 Библиотека. Исследователям Катынского дела.
Публикация материалов со сноской на источник.
На главную | Карта сайта | Ссылки | Контакты